Спорткомплекс Авангард

Днем рождения того или иного вида спорта принято считать дату проведения первых соревнований. В России первые велогонки состоялись 24 июля 1883 года на Московском ипподроме. Соревнования вызвали большой интерес — трибуны заполнило 25 тысяч зрителей.

Русские велосипедисты в ту пору больше всего увлекались сверхдальними дистанциями марафонского типа. Так была проведена гонка на 410 верст между Москвой и Нижним Новгородом. Знаменитый велосипедист белорус Михаил Дзевочко прошел это расстояние за 25 часов 43 минуты, показав среднюю скорость 26 верст в час.

В 1895 году дистанция сверхдальней гонки была доведена до 650 верст. Она проходила по маршруту Петербург — Москва. Наряду с русскими в гонке принимал участие победитель международной гонки Бордо — Париж, известный в то время велогонщик австриец Гергер. Австриец настолько был уверен в победе, что заранее заказал в Москве карету, чтобы с триумфом въехать в русскую столицу. Но не Гергера, а Михаила Дзевочко с восторгом приветствовали москвичи.

Михаил Фаддеевич Дзевочко родился в 1863 году в Минске. Отец его был мелким чиновником. Семья с трудом перебивалась на нищенское жалованье. Как-то в город приехала бродячая труппа цирка. Их балаган долго стоял на базарной площади. Мише Дзевочко, тогда еще ученику начального городского училища, очень понравились выступления пожилого артиста, который лихо разъезжал по арене на велосипеде. Чтобы привлечь новых зрителей, этот артист в шутовском наряде часто катался по городским улицам. На манеже он проделывал сложные трюки на одном колесе, становился ногами на седло, крутил педали руками. Артист был добрым, веселым человеком. Заметив, что Миша по нескольку представлений подряд не сводит с него восторженных глаз, он научил мальчика ездить на велосипеде.

Приближалась осень. В балагане давали последние представления. Труппа спешила до холодов добраться в теплые края. В прощальных выступлениях Мишин знакомый не участвовал. Он лежал в больнице.

Миша часто навещал велосипедиста. Ему жаль было старого артиста, но помочь ему мальчик ничем не мог.

Велосипедист настолько ослаб, что не смог уехать со своими товарищами. Вскоре он умер.

Начались дожди. Шлепая по лужам, Миша пришел в больницу, но в палату его не пустили. Вышел фельдшер, дал ему записку. В ней было написано: «Это тебе на память». Пока мальчик читал, сторож вывел из сарая велосипед и отдал его Мише.

Так Михаил Дзевочко стал обладателем первого велосипеда в Минске. Это было смешное сооружение. На огромное переднее колесо с педалями без передачи крепились руль и седло, а сзади находилось очень маленькое заднее колесо. Уже когда Дзевочко стал известным велогонщиком, он вспоминал о норовистом характере своей первой машины: «Мой «паук» был капризен и по-своему выражал недовольство минскими улицами. Получив сильный толчок о колдобину, он становился на дыбы и безжалостно сбрасывал меня через переднее колесо. Если я быстро не успевал отскочить в сторону, то еще получал от него хороший пинок задним колесом».

После окончания городского училища отец устроил мальчика «на свои хлеба», рассыльным в правление Либаво-Роменской железной дороги. «Паук» помогал Михаилу выполнять служебные обязанности. В свободное от развозки служебных бумаг время мальчик наблюдал за работой чертежников. Вскоре он научился снимать копии с чертежей и, распрощавшись с сумкой рассыльного, садится за чертежную доску. Новая работа была связана с поездками. Дзевочко часто бывает в Москве. К тому времени велосипедный спорт успел там завоевать права гражданства. В Москве Михаил Дзевочко впервые увидел велосипед с цепной передачей, попробовал на нем ездить и показал себя как способный гонщик. Вскоре товарищи помогли ему перевестись в правление Московско-Курской железной дороги, и Михаил Дзевочко покинул Минск.

Выступая в 1883 г. в Московском манеже, молодой гонщик выиграл второй приз. Через несколько месяцев Дзевочко завоевывает первенство в пятидесятиверстной шоссейной гонке. Проселочная дорога была трудная, машина весила один пуд и два фунта. Но Михаил прошел дистанцию за 2 часа 11 минут 55 секунд, показав выдающееся время. После этих состязаний Михаил Дзевочко окончательно оставил трек и стал гонщиком-шоссейником. На этом поприще его ждала всероссийская слава и звание первого международного гонщика-велосипедиста.

Особенно популярным стало имя Дзевочко после международной гонки, которая проводилась по маршруту Петербург — Москва.

«Устройство большой дорожной интернациональной гонки Петербург — Москва,— пишет в своих воспоминаниях Михаил Дзевочко,— явилось для нас, русских, затеей немножко смелой, так как против иностранных сил следовало выставить свои силы, которые с честью отстояли бы славу русского велосипедного спорта.

Отсутствие этих сил сделало бы нас смешными в своей затее. И вот нашлось несколько смельчаков, которые записались на эту гонку. В числе их был и я.

Победить иностранных знаменитостей я не мечтал, да и мыслимая ли это вещь: на их стороне и опытность, и денежные средства, и, наконец, такие силы, как Гер- гер, Фишер, Кехер, Регейс и прочие.

Все они занимаются исключительно велосипедной ездой. Регейс показал свои руки с рядом крупных мозолей и пояснил, что «это от руля». У меня же на руках не было ни одной мозоли, и потому, естественно, в голове промелькнула мысль отказаться от конкуренции с таким мастером своего дела. Но поезд на всех парах нес участников к цели, исполнение такой мысли было равносильно сознанию своей трусости».

Если иностранные знаменитости рассчитывали на свои машины и лидирование на всем пути, то русские гонщики надеялись на своего союзника — отечественные дороги, которые не шли ни в какое сравнение с шоссейными магистралями Франции, Германии и других европейских стран. Для езды по ним нужны были сила, выносливость и опыт.

В гостинице на Невском, где остановились велосипедисты, Михаил Дзевочко, разыскивая друзей по спорту, натолкнулся на обстоятельства, смутившие его больше, чем в свое время мозоли господина Регейса. На одной из веранд, которая тянулась вдоль всего фасада, стояло с десяток огромных ящиков с велосипедами прославленного Гергера и его лидеров. Всего машин было более тридцати, совершенно новеньких, одного веса и одной марки. У Михаила Дзевочко был только один велосипед.

У современных велосипедистов такое количество запасных машин вызовет удивление. «Зачем они?» — спросите и вы. Оказывается, на это были причины и довольно веские.

Многим русским гонщикам зачастую приходилось выдерживать тяжелую борьбу с иностранными фирмами, конкурирующими между собой. Фирмы всячески добивались победы на гонках тех спортсменов, которые ездили на машинах их марки. Победа гонщика для таких дельцов — это прежде всего реклама и прибыль. А ради этого можно не скупиться на машины, тем более, что они часто выходят из строя. Оказание техпомощи в пути тогда не практиковалось. Там, где не удавалось победить лучшим техническим оснащением, представители фирм не брезгали и самыми грязными средствами.

Один из сильнейших велосипедистов по треку Михаил Дьяков обладал превосходными физическими данными и большой настойчивостью. Это выдвинуло его в ряды сильнейших гонщиков мира. Он становится чемпионом России, а в 1896 году на треке выигрывает национальный чемпионат Англии. Естественно, что такой спортсмен был грозным противником и, следовательно, весьма нежелательной личностью для многих зарубежных фирм. В своих воспоминаниях «Русский спортсмен — чемпион Англии» Михаил Иванович Дьяков рассказывает, как он чуть не стал жертвой преступных интриг.

«Помню такой случай, — пишет Дьяков.— Перед гонками на первенство России 1894 года в Москве был устроен общий обед для участников состязаний. Надо сказать, что все считали меня верным кандидатом на первое место. Во время обеда официант почему-то предлагал мне лучшую, по его мнению, котлету, но я взял другую, а та досталась С. Пуресеву, известному московскому скоростнику-конькобежцу и велосипедисту. Он этой котлетой так отравился, что не мог на другой день участвовать в гонке. Удалось выяснить, что это было делом рук торговца велосипедами фирмы «Энфильд», которому нужно было, чтобы чемпионом стал не я».

Итак, Михаил Дзевочко, обладатель одного велосипеда, стоял, задумавшись, на веранде, заставленной десятками машин своего соперника. Призадуматься было над чем: предстояло пройти 700 километров по дороге, которую проливные дожди превратили в месиво глины и песка, усеянного булыжниками.

Необходимо достать машину, пригодную для дождливой погоды,— пришел к выводу гонщик. Его велосипед был слишком легок и непрочен. Михаилу Дзевочко ничего не оставалось, как забрать машину своего лидера. Для этого он телеграфировал ему в Москву, чтобы тот ехал не в Новгород для встречи с Дзевочко в пути, а в Петербург. Этим шагом гонщик лишал себя лидера на первом этапе, но зато получал велосипед, хорошо знакомый с российскими дорогами.

К началу гонки погода окончательно испортилась, и с неба, затянутого тучами, нескончаемыми потоками лил надоедливый дождь. Как у судей, так и у большинства участников сложилось единодушное мнение, что в этих гонках ни Гергер, ни Дзевочко, ни Докучаев приза не возьмут, а победителями выйдут «ломовые». Так называли себя петербуржцы, выступавшие на очень тяжелых, но выносливых машинах.

Старт гонок был назначен на 5 часов дня 29 июня 1895 года, в двенадцати верстах от Петербурга, в деревне Средняя Рогатка. Участники стартовали группами с промежутками в 5 минут. Дзевочко входил в третью группу вместе с Гергером, Квиткой и Грюнтнером. Эта группа была самой сильной.

Через несколько минут грязь покрыла гонщиков с ног до головы. Песок и глина забивали передачу, ведущая шестерня еле проворачивалась. Михаил Дзевочко старается вырываться вперед, чтобы ехать по «целине», но его постигает неудача. На скользкой дороге заднее колесо заносит и, к большой радости зарубежных соперников, Дзевочко летит в одну сторону, а велосипед в другую. В результате — погнутая педаль, помятый тупликс и сильно разбитое колено. Пока Дзевочко исправлял машину и перевязывал ногу, те, кого он вначале обогнал, ушли вперед. Немало сил пришлось приложить Михаилу Фаддеевичу, чтобы догнать, а потом и опять обойти иностранных коллег.

Разбитая нога кровоточила, ныла ушибленная поясница. По дороге от Тосны до Любани Дзевочко был свидетелем, как один за другим выбывали участники гонок. «Вот несчастный Шевляев остановился и безнадежно смотрит на свой велосипед. Далее — Баранский со своим лидером идут вдоль шоссе. Потом обнаружилось, что он упал и повредил руку. Многие останавливались на дороге и чистили забитую грязью цепь»,— сообщает один из меценатов велосипедного спорта, сопровождавший гонщиков до первого контрольного пункта верхом на сменных лошадях.

В Тосне (40 верст) Дзевочко «делает контроль» и на ходу выпивает бутылку чаю. Через некоторое время он настигает ведущего гонку Гергера, окруженного целой свитой спутников и лидеров, и сравнительно легко оставляет его позади.

Шоссейные международные гонки вызвали большой интерес. По всему следованию трассы гонщиков встречала масса народа. В одном лишь Чудове (99 верст), куда Дзевочко приехал первым, он увидел тысячную толпу горожан и жителей из близлежащих деревень.

Здесь Дзевочко ждал первый лидер на легкой машине. Дождь перестал, дорога становилась лучше, и они обменялись велосипедами. Спускались сумерки, а затем наступила полная темнота. Впереди лежал Новгород. С трудом разбирая дорогу, Дзевочко и лидер в темноте поравнялись с прохожим крестьянским парнем. Завидев их, тот завопил не своим голосом и, обезумев от страха, как ужаленный, стал кружиться посреди дороги с дубиной в руках, отгоняя от себя «привидения». Только счастливая случайность спасла велосипедистов. Парень так быстро вращался на одном месте, что ноги у него заплелись, и он с криком рухнул на землю. Этим воспользовались перепуганные насмерть гонщики и, нажав на педали, проскочили мимо бедняги.

В Новгороде Дзевочко делает продолжительную остановку. Промывает рану на ноге, соскабливает с одежды грязь, съедает полдесятка котлет, запивая их крепким бульоном. На отдых времени не оставалось — по пятам шел Гергер. Погода испортилась, опять полил дождь. Стало холодно. Вся ночь ушла на преодоление пути от Новгорода до Крестцов, куда Дзевочко приехал к шести часам утра насквозь промокший. Здесь контролеры позаботились и поставили стол с завтраком под навесом у самой дороги. Но замерзшие гонщики прежде всего нуждались в тепле. Из-за начавшейся лихорадки Дзевочко не мог есть. Сердобольные крестовцы надели на него бабью ватную кофту, а поверх бурку. Кое-как согревшись, Дзевочко с лидером перекусили и опять отправились в путь. Не доезжая тридцати трех верст до Валдая, гонщик опять остался без лидера. Тот проколол шину. Последняя услуга лидера заключалась в том, что он обрезал своему шефу пропитанные грязью чулки. Иначе избавиться от них было невозможно.

Гонки Петербург — Москва для Дзевочко тянулись цепью необычайных приключений и всяких неприятностей. За Валдаем на него снова напали мужики, и он еле от них ушел. В Торжке один из темпераментных болельщиков бросается к Дзевочко и хватает машину за руль. Машина остается в руках восторженного жителя Торжка, а бедный гонщик, выскочив из седла, растягивается во весь рост на булыжной мостовой. Второе колено разбито, ноет ссадина на локте, опять вынужденная остановка, примочки на распухшую ногу, потеря времени...

Позади осталась Тверь. Наступила вторая ночь без сна на велосипеде. Напрасно Дзевочко тер глаза, тряс головой, пытался даже петь. Ничего не помогало. Веки падали свинцовой завесой, глаза сами закрывались, и велосипед начинал выписывать сложные фигуры. Случалось то, что бывает с переутомленными кавалеристами: велосипедист дремал, сидя на седле, и продолжал двигаться вперед. Так он ехал часа полтора, пока не услышал позади себя странные крики и обрывки нерусской речи. Сон как рукой сняло. Михаилу Фаддеевичу стало ясно, что его догоняет австриец Гергер. что ему тоже хочется спагь и его спутники криками и гиканьем не дают гонщику свалиться с седла. Пришлось нажать на педали.

До Москвы оставалось верст сто. Через час позади Дзевочко опять царила мертвая тишина — Гергер со своими спутниками снова отстал.

Перед Клином начало светать. Здесь к гонщику при-соединились московские велосипедисты-любители. Со-провождающих собралось человек тридцать. В этом обществе под Москвой Дзевочко постигает последнее дорожное несчастье — прокол шины.

«Я был почти уверен в победе,— пишет Дзевочко в своих воспоминаниях.— Если бы даже Гергер и теперь нагнал меня, то у меня доставало бы еще сил сразиться с ним на последних саженях».

Впереди оставался последний этап международной гонки. Все, кто был близок к спорту: представители журналов, газет, спортивных клубов,— выехали навстречу гонщикам еще ночью. Такого скопления народа, экипажей, велосипедистов подмосковное село Всехсвятское никогда не видело. Собравшиеся с нетерпением ожидали появления велогонщиков со стороны Химок.

Кто впереди? Кто ведет гонку? Эти вопросы люди задавали друг другу, но никто толком ничего не знал. Полное неведение еще больше подогревало страсти болельщиков. И когда в начале шестого утра на большой скорости в окружении полсотни велосипедистов приблизился Михаил Дзевочко, радостные крики «ура!» огласили окрестности.

Результат гонки оказался блестящим: Михаил Дзевочко опередил иностранного чемпиона Франца Гергера на 44 минуты, пройдя 650 верст за 36 часов 10 минут 53 секунды. Спортивный журнал «К спорту» так подводил итог этого выдающегося события:

«Победитель состязания Дзевочко в продолжении двух ночей не сомкнул глаз, неутомимо педалируя и показывая тем пример человеческой выносливости. Знаменитый Ф. Гергер, взявший многие дорожные гонки и в том числе интернациональный пробег Бордо — Париж, несмотря на огромный свой опыт, подготовленность и лучшие условия, в которых ему пришлось ехать, уступил нашему соотечественнику, показавшему, какие способности, физическая и нравственная выдержка таятся в русском спортсмене».

Каковы же результаты остальных участников 1-й международной гонки в России и их дальнейшая судьба?

Франц Гергер получил четыре приза за второе место, расплатился с московскими извозчиками за неиспользованную карету для триумфального въезда в русскую столицу и уехал к себе на родину. Там еще долгое время он пользовался славой одного из сильнейших гонщиков континента.

Третье место занял москвич Шевляев. Дальнейшая участь его была трагична. Во время гонки он упал и рассек себе бедро. О медицинском обслуживании в те времена гонщики не имели понятия. Устроители гонок больше думали о барышах, чем о здоровье спортсменов. Шевляев, превозмогая боль, усилием воли продолжал гонку, стараясь догнать Гергера, который обошел его. Самоотверженность дорого обошлась москвичу. Грязь, пропитавшая костюм, сделала свое дело — на второй день после финиша Шевляев умер от заражения крови.

Прошло без малого десять лет. В 1905 году судьба опять сводит Франца Гергера и Михаила Дзевочко, как когда-то, в двухдневной гонке без сна и отдыха.

К этому времени на Западе и в крупных городах России велосипедных соревнований устраивается все меньше и меньше. Один за другим закрываются частные велотреки. В силу вступил закон буржуазного спорта: делай то, что выгодно. Велогонки перестали приносить прибыль, их стали вытеснять конные бега и начавшие входить в моду мотоциклы. Это заставляет знаменитых гонщиков ради того, чтобы заработать на жизнь, выступать на Московском ипподроме в забегах вместе с конниками.

В отчетах об этих ристалищах в петербургском журнале «Велосипедист» можно найти помпезное сообщение, что «москвичи задумали нечто невиданное в России, они устроили состязание между велосипедистом М. Ф. Дзевочко и десятью лошадьми! Два дня длилось небывалое состязание, и... Дзевочко снова выходит победителем, а Ф. Гергер падает в обморок».

Последнее сообщение спортивной печати о знаменитом велогонщике белорусе Михаиле Дзевочко относится к 1906 г., когда энтузиасты велоспорта пытались повторить юбилейную гонку Петербург — Москва. Из этой затеи ничего не вышло. Средств на ее организацию не оказалось. Сетуя на эти обстоятельства, журнал «К спорту» с горечью заявляет, что «хорошие традиции у нас забываются и герои отечественного спорта влачат нищенское существование». В то время М. Ф. Дзевочко жил в 27 верстах от Москвы в работниках у какого- то инженера.