Спорткомплекс Авангард

Пятнадцатое столетие приближалось к своей середине. Шли последние годы Столетней войны. В Нормандии, на берегу полуострова Котантен, в ямах, вырытых в песчаных дюнах, томились в неволе английские военнопленные. Старинное нормандское предание гласит, что один из них не вынес неволи, бросился в воды Ла-Манша и, переплыв пролив, ступил на берег родины.

Прошло несколько веков, и сотни людей — одни, подражая романтической легенде, другие — в погоне за славой, пытались проделать тот же путь, который совершил когда-то отважный воин, спасая свою жизнь.

Чаще всего пловцы терпели неудачу. На их пути вставали высокие приливы, густые туманы и страшное беспорядочное волнение от встречи южных II северных вод, которые в ярости набрасывались друг на друга. Даже для кораблей путь из Англии во Францию считался нелегким: посреди пролива вода вечно кипела, словно в огромном котле.

24 августа 1875 года, еще до рассвета, в Дуврском порту у причалов собралась большая толпа. Взоры присутствующих приковала ярко освещенная палуба военного катера — там шли последние приготовления к дальнему проплыву. Когда солнце показалось над водой, навстречу ему поплыл капитан английского королевского флота Матью Вебб. Это была вторая его попытка преодолеть коварный рубеж. Тридцатипятикилометровый проплыв продолжался 21 час 45 минут и закончился победой. Уже глубокой ночью отважного пловца восторженно приветствовали жители французского города Кале.

Слава вскружила голову Матью Веббу. В юбилейный день своего проплыва через Ла-Манш капитан решил вплавь преодолеть знаменитый Ниагарский водопад. Там, в его пучине, Вебб погиб.

Тридцать шесть лет держался официальный рекорд Матью Вебба. За это время все попытки другими пловцами преодолеть Ла-Манш были тщетны — пролив не сдавался...

Два события, связанные с дальними проплывами, одно за другим последовали в 1911 и 1912 году. Первое в Англии, второе — в России. По-разному о них высказались сами участники, по-разному они были оценены общественностью и правительствами.

Томас Бургес переплыв Ла-Манш из Дувра в Гри-Не после пятнадцатой попытки, стал героем — он повторил подвиг Матью Вебба. Его портреты долгое время не сходили со страниц модных журналов и газет старого и нового континентов. Наибольшей популярностью пользовался снимок Томаса Бургеса, сделанный в первые минуты после финиша, где пловец — немолодой человек с бородкой, пытался изобразить на своем лице улыбку. Весь внешний вид Томаса, безжизненно опущенные руки и подгибающиеся ноги,— говорил о том, что пловцу не до веселья, что он мертвецки устал, а улыбается просто для рекламы.

Трудно приходилось пловцу в бурных водах пролива. Но Томаса сопровождали на моторной лодке, в пути его поили теплым шоколадом, куриным бульоном, апельсиновым соком и даже распевали его любимые песни. Последний участок перед финишем Бургес плыл в обществе нескольких лидеров. На берегу Томаса ждали журналисты, десятки фоторепортеров, местные жители. Его проплыв был зарегистрирован и утвержден как высшее мировое достижение по дальности, а из поступивших на его имя поздравительных телеграмм предприимчивый герой сделал книгу и издал ее на многих языках с большой выгодой для себя.

На вопрос одного из журналистов: «Во имя чего совершен проплыв?» — Бургес ответил: «Во имя короля».

Король Англии оценил верноподданические чувства Бургеса и наградил пловца именным золотым кубком. 

Второе событие проходило в более скромной обстановке. В годовщину покорения Ла-Манша Томасом Бургесом, 24 июля 1912 года, на бакинский пирс вышел из воды богатырского сложения человек в полосатых трусах, фланелевом чепчике и кожаной полумаске, прикрывавшей часть лица. На поясе у него висел нож и металлическое кольцо довольно солидных размеров, а на шее небольшая сирена.

—Что вас толкнуло на такой безумный подвиг? — спросил у человека корреспондент местной газеты.

—Олимпийские игры,— с трудом переводя дыхание, ответил он.— Почему на Олимпийских играх Россия заняла чуть ли не последнее место? Это справедливо? Неспособнее мы других, что ли?! Мы не можем выставить таких спортсменов, как они? Я решил: надо им показать, что мы тоже не лыком шиты.

Заканчивая свое необычайное интервью, человек с чувством собственного достоинства добавил:

—Пожалуйста, синьор Бургес, со мною потягаться силами! Увидим, за кем останется чемпионство мира!

Эти слова взяты из репортажа о Л. А. Романчепко, проплывшем по Каспийскому морю 48 километров.

Леонид Александрович Романченко учительствовал в Баку. В свободное время он увлекался плаванием. Природа наделила его саженным ростом и непомерно широкой грудью. О его умении плавать как рыба по городу ходили легенды. И на это были основания. Как-то в бурную погоду Романченко вплавь добрался до острова Нарген, лежащего в 20 верстах от берега. Были и другие забавы у этого человека: вооруженный ножом, он успешно охотился на тюленей.

Когда из газет Леонид Александрович узнал о проплыве Бургеса, у него созрело решение во что бы то ни стало побить рекорд. И Романченко начал регулярно тренироваться в любую погоду, приучая свой организм к резким сменам температуры воды, к длительным физическим нагрузкам. К началу лета 1912 года он уже без труда мог проводить в море по 10—12 часов сряду. Рыбаки хорошо его знали, часто встречали в открытом море и дали ему второе имя «человек-дельфин».

Вечером 23 июля 1912 года баркас «Нобель» взял на борт Романченко, представителя бакинской газеты и четырех гребцов. Курс «Нобеля» лежал на Пиховую косу, к месту старта. Здесь в 9 часов 35 минут вечера с кормы баркаса Романченко взял старт 48-километрового проплыва с целью побить мировой рекорд англичанина Томаса Бургеса.

Сумерки быстро сгустились, небо заволокло тучами, наступила кромешная тьма. Керосиновый фонарь, подвешенный на баркасе, был единственным ориентиром отважному пловцу. По условиям, которые Романченко сам для себя разработал, принимать пищу он должен был в воде, не прикасаясь к лодке. Рацион учителя французского языка бакинской гимназии был куда менее изысканный, чем в свое время у его коллеги Томаса Бургеса. Романченко ел рыбные котлеты, запивая их сладким овсяным киселем.

Никто не развлекал пловца песнями. Вместо них с баркаса доносилась грубая брань гребцов, выбивавшихся из сил и грозящих плюнуть на все н повернуть к берегу. К середине ночи действительно грести стало невмоготу. Поднялся ветер, и крупная встречная волна заставила баркас топтаться на месте. Только Романченко волны были нипочем, он, как таран, резал их, неутомимо продвигаясь к намеченной цели. 

Когда было пройдено 35 верст, у мыса Солтан все стали упрашивать Романченко закончить проплыв, ссылаясь на то, что рекорд Бургеса побит и нечего зря мучить себя и людей.

—Только вперед! — ответил «человек-дельфин».

Прошло еще несколько часов. Взошло солнце, по-прежнему ветер срывал с волн белые шапки. Сквозь утреннюю дымку, как в мареве, стали вырисовываться очертания Баку. В 9 часов 45 минут Романченко закончил сверхдальнюю дистанцию.

На берегу отважному пловцу рукоплескала собравшаяся толпа портовых рабочих, крючников, рыбаков. Какой-то парень, весь пропахший нефтью, преподнес марафонцу букет живых цветов. Товарищи по гимназии помогли Леониду Александровичу одеться, поздравили его с мировым рекордом.

На этом чествование героя было закончено. Сделав свое дело,— доказав, что русские не лыком шиты, Романченко мирно стал продолжать преподавание гимназистам французского языка. «Утешением» ему могло служить только то, что портовая администрация не поступила с ним так, как с американцем Робертом Легге, который проплыл 35 километров по Панамскому каналу. Власти взыскали с него один доллар — установленный тариф за провоз по каналу груза весом до одной тонны.

В отечественной истории плавания Романченко был вторым марафонцем. В начале 90-х годов прошлого столетия семь батумских пловцов решили вплавь преодолеть расстояние в 53 километра от Батуми до Поти. Шесть из них не выдержали штормовой волны и сошли с дистанции, а один — матрос спасательной службы абхазец Мамед Бедия, вышел победителем в борьбе со стихией. Но это феноменальное достижение Бедия не было зарегистрировано как мировой рекорд. Оно стало достоянием только узкого круга любителей плавания Кавказского Черноморского побережья.

Прошло много лет. Мамед-Мола-Байрам-Оглы Бедия превратился в почтенного старца. В 1940 году спортивная общественность Батуми отмечала 90-летие старейшего пловца, который, как и в молодые годы, пo-прежнему служил на спасательной станции. Во время чествования ветерана спорта, кроме рассказа о его выдающемся проплыве от Батуми до Поти, было сообщено, что Мамед Бедия за долгие годы службы на спасательной станции, благодаря умению плавать и личной отваге, спас - 4016 человек.

В торжественной обстановке, по поручению Верховного Совета СССР, председатель Батумского горсовета вручил Мамеду Бедия правительственную награду — орден Красного Знамени и Золотой знак № 1 «За спасение утопающих».